Как выпускники высшего военного училища сыграли мини-спектакль

Мои университеты. Очередная интересная история о Советской армии с «человеческим лицом» Анатолия ПОКРИШНЯ из Чернигова.

Рассказ 16: Художественная самодеятельность

Июль 1972 года. До окончания учебы оставалась пара недель. Впереди выпускные экзамены, затем несколько дней ожидания Приказа МО СССР о присвоении первого офицерского звания «лейтенант» и... прощай навсегда, наше родное Московское военное… с утренними осмотрами, политинформациями, учёбой, боевыми стрельбами, самоподготовками и вечерними прогулками. Уже приступила к работе государственная экзаменационная комиссия Министерства обороны СССР во главе с молодцевато-подтянутым генерал-полковником. В воздухе витает дух предстоящих торжеств.

По традиции к этому главному событию в жизни училища готовится и художественная самодеятельность всех курсантских батальонов. Замполит нашей 1-й роты старший лейтенант Владимир Татаренко объявил, что в предстоящей «самоделке» принимаем участие и мы, выпускники. С опыта предыдущих лет обучения каждый из нас твёрдо знал, что на период подготовки такого мероприятия автоматически предполагалось освобождение всех его участников от различных хозяйственных работ, нудных внеучебных лекций, занятий по строевой подготовке и нарядов на кухню. Да и некоторое разнообразие поднадоевшей монотонной казарменной жизни было бы даже, кстати, поэтому желающих принять участие в предстоящем концерте набралось немало.

Старший лейтенант Татаренко всех желающих сразу предупредил, что мы будем играть мини-спектакль, минут так на 30-40. Сценарий, написанный им в содружестве с замполитом батальона подполковником Душениным, получил «добро» на самом высоком уровне. Действие в нём происходит во время войны, а суть сводилась к следующему. Группа красноармейцев и один краснофлотец (представители многонационального Советского Союза) сидит в лесу на привале и разговаривают о том, как они любят свое социалистическое Отечество, ненавидят фашистскую нечисть, готовы все, как один, погибнуть за любимую Родину, но не отдать ни пяди родной земли, ну, и т. д. и т. п. По ходу действия их окружают фашисты и в неравном бою все бойцы геройски гибнут. В конце над всем этим разносится голос диктора, который играл роль как бы голоса за кадром, из серии «Штирлиц спал, но он знал, что через 5 минут проснётся». В общем, «вариант беспроигрышный», – подытожил наш старший лейтенант.

Многие из желающих по причине полной актёрской непригодности или «несоответствия национальности» тут же были отсечены внимательным замполитом. Но человек десять-одиннадцать нас осталось. Неделю с утра до вечера шли репетиции. Да, по сюжету вместе с бойцами должна была находиться санинструктор. На её роль пригласили девочку-машинистку из учебного отдела, а её подружка из секретной части должна была исполнять роль диктора, так как обладала неплохим произношением, и у неё вместе с Татаренком здорово выходила имитация пулемётных очередей, взрывов снарядов и винтовочных выстрелов.

Ещё раз напомню, что до конца учёбы оставались считанные дни, и поэтому будущие офицеры, пока ещё формально курсанты, были довольно расслаблены, а «артисты-выпускники» так и того более.

Настроение было отличное, и от предчувствия скорой свободы как-то спонтанно созрел план: во время спектакля неплохо было бы немного похохмить для поднятия на более высокую ступень всеобщей радости предстоящего выпуска. Суть задуманного заключалась в следующем. По ходу действия бойцам предстояло выпить за погибших товарищей. На репетициях все действующие лица с особым удовольствием отрабатывали этот эпизод, разливая по алюминиевым кружкам воду из фляги. Вот и решили разнообразить спектакль, устроив небольшую пьянку прямо на сцене, на глазах, так сказать, у всего, ничего не подозревающего честного народа. Купили втихаря у знакомого завскладом прапора пять бутылок «Столичной», налили полные фляжки, а что не влезло — употребили перед выходом на сцену. Правда, это сделали зря, поскольку для наших организмов, отвыкших от алкоголя, это оказалась заметной дозой.

Зрительный зал клуба. Все места заняты курсантами младших курсов и выпускниками. В переднем ряду восседает командование училища и комиссия Министерства обороны во главе с важным генерал-полковником. Номера программы идут своим чередом. Одни пляшут, другие поют песни, третьи фокусы показывают... Доходит очередь и до спектакля.

Под грохот далёкой канонады, под звуки пулемётных очередей, винтовочных выстрелов на сцену выходят четверо бойцов. Они несут носилки с раненым. Вместе с ними девушка-санинструктор с сумкой, на которой ярко выделяется красный крест. За ней выходят остальные бойцы, сосредоточенно оглядывающиеся вокруг.

ДИКТОР (с пафосом): Батальйон красноармейцев-панфиловцев, неся тяжелые потери, с боями отходил на северо-восток от деревни Дубосеково. Комиссар Пролетарский был смертельно ранен, но пока оставалась хоть малейшая надежда, бойцы несли его на себе. Видя, как измучен личный состав, командир дает команду на привал.

КОМАНДИР (устало): Стоп, товарищи красноармейцы. Привал!.. Всем внимательно смотреть за обстановкой!..

Бойцы располагаются на привал. Одни начинают поправлять обмотки, негромко переговариваясь между собой, другие просто ложатся на пол. Появляются актёры второго плана. Они присоединяются к общей группе и не спеша достают из вещмешков фляги, алюминиевые кружки и разливают по ним содержимое.

КОМАНДИР (отважно): Выпьем же, друзья, за наших товарищей, павших в неравных ...

САНИНСТРКТОР (принюхавшись, шепотом): Мальчики, это что? … правда, водка?

КОМАНДИР: ...боях за нашу великую Советскую Родину!

Все выпивают. Санинструктор краснеет и начинает с непривычки кашлять. Командир легонько стучит ладонью по ее спине.

ПЕРВЫЙ БОЕЦ (протягивает ей шапку): На, занюхай, родная.

РАНЕНЫЙ (жалостливо): Братцы, пить...

КОМАНДИР (заботливо): Комиссару налейте.

Санинструктор бережно приподнимает голову раненого и поит его из кружки. По рядам зрителей проходит легкое волнение, многие начинают понимать, что происходит на сцене.

ВТОРОЙ БОЕЦ (радушно): Вот разобьемо нимэцько-хвашиськых гадив, приезжайтэ до мэне на Полтавщину в колгосп «Чэрвоный партызан». У мэнэ мама такие вареники с вишнями делае!.. и радыво в хати есть!

САНИНСТРУКТОР (гордо): А я вот из Москвы, из столицы нашей любимой Родины...

ТРЕТИЙ БОЕЦ (зажигательно): Генацвале! Нэт во всем мирэ луччэ маей Кахетии! А какая у нас чача, харчо, а какой шашлык!.. и радива тоже эсть... кстаты, колхозное!

ЧЕТВЁРТЫЙ БОЕЦ: Э, шашлик-пашлик! Лючче чем у нас в Молотовабадском районэ, Мирзо-бобо нэ гатовит... палчикы оближишь (причмокивает губами). Всэ прыижжай в Точикистон, гостэм будэте! Арак пыть будэм! Канфэт-панфэт, кук чой ... Гулат будэм!

КОМАНДИР (знаком приказывая налить еще): Рассчитывать нам ненакого. Но ничего, товарищи бойцы, кончится война, и мы все вернемся в отчий дом. За родителей!

ВЫКРИК ИЗ ЗАЛА: Моня! Спивак! А ты чё молчишь? Давай и ты изобрази!..

ПЯТЫЙ БОЕЦ (подскакивает, срывает с головы шапку и с силой бросает на пол): Куц марен (с сожалением машет рукой)... а, ладно! Жизнь прекрасна и удивительна, если выпить предварительно! Ле хаим!

Все выпивают. Смертельно раненый комиссар при этом садится на носилках, произносит: «Гитлер капут!», опрокидывает кружку и опять ложится. Зрители начинают потихоньку смеяться. Лица начальника училища и начальника политотдела мрачнее тучи – ЧП. Приезжий генерал-полковник, наоборот, ухмыляется сквозь усы.

САНИНСТРУКТОР (разомлев от выпитого): Мальчики, а давайте споем! «Катюшу!» Чтобы...

КОМАНДИР (давясь смехом): Нельзя, родная. Кругом враги, наши потери большие… и баяна нет. А какая песня без баяна?!

САНИНСТРУКТОР (громко икая): Тогда «Платочек... синенький!»

ВЫКРИКИ ИЗ ЗАЛА: Сестричке не наливайте больше!.. Ара, Гагик, Григорян ты не прячься, не прячься, а покажи свои таланты!

ШЕСТОЙ БОЕЦ (кивает в сторону выкрикнувшего и слащаво поёт, хлопая на турецкий манер в ладони): Ов сирун, сирун... намак-намак... сурб саргис...

КОМАНДИР (мудро): Товарищ Сталин учит: кадры решают все! Ну, ладно хватит, хватит, красноармеец Григорян (с сожалением) ... Да, война, что ж ты подлая сделала, стали тихими наши дворы!

Краснофлотец, мужественно закусив ленточки бескозырки, выставляет повиднее коробку маузера и прицепленные к ремням бутылкообразные гранаты.

ВТОРОЙ БОЕЦ: Шо, браток, нэ бэрэ?

КРАСНОФЛОТЕЦ (решительно): Плесни, братишка, не берет, кажись.

ВТОРОЙ БОЕЦ: Не…, он у сэстрёнки попросы, вона дасть.

Вдали на сцене заломил дугу яркий красный луч фонарика, имитирующий полет сигнальной ракеты. Видны вспышки выстрелов. Актёры на какое-то время отворачиваются от зрителей, чтобы скрыть рвущийся наружу хохот. Немая сцена в течение минуты. Начальник училища генерал-майор Костенко и начальник политотдела полковник Громков порываются вскочить с кресел, приезжий генерал-полковник их удерживает, успокаивающе похлопывая то одного, то другого по плечу. Наш замполит-режиссер, старлей Татаренко из-за сцены энергично жестикулирует, мол, хватит, прекратите этот беспредел. Но актёры, видя, что терять им уже нечего, продолжают игру.

СЕДЬМОЙ БОЕЦ (извлекает из кармана пачку «Кэмела»): Закуривай, товарищи бойцы!

КОМАНДИР: Что же это за табачок у тебя, товарищ боец, такой?

ВОСЬМОЙ БОЕЦ: Трофейный, товарищ командир. «Верблюд» по-русски называется.

КОМАНДИР: Пакость какая-то. Чего только эти фрицы не выдумают...

ДЕВЯТЫЙ БОЕЦ (звонко): Так точно! (мудро)... да, службу служить — не махорку курить (пошатываясь, подходит к каждому бойцу и дает прикурить от импортной зажигалки). Пожалуйста, пожалуйста, но только не сильно затягивайтесь – враг вокруг и не дремлет..., может заметить..., рукой, рукой бычок прикрывайте...

Все молча с удовольствием курят. Особенно колоритно смотрится «смертельно раненый комиссар», курящий лежа и пускающий в потолок кольца дыма. Тем временем режиссер-замполит решает повлиять на ход спектакля действенными мерами и начинает подсказывать диктору текст.

ЗАМПОЛИТ (диктору): Но тут в лесу послышался шум. Боец Остапенко закричал: «Немцы!»

ДИКТОР (с пафосом): Но тут в лесу послышался шум. Боец Остапенко закричал: «Немцы!»

ВТОРОЙ БОЕЦ: Немцы!

ПЯТЫЙ БОЕЦ: Азохн вей, агицен паравоз!

КРАСНОФЛОТЕЦ: Полундра!

КОМАНДИР: Спокойно, товарищи. Это ветер шумит в ветвях. Нервы у вас не в порядке — шутка ли, двое суток без сна. Выпейте для успокоения.

ЗАМПОЛИТ (схватившись за голову, злобно шипит в сторону актёров): Что вы, суки делаете?! (Чуть громче) Это уже белочка!

ДИКТОР (с пафосом): Это уже белочка, товарищи!

Громкий хохот зала. Приезжий генерал закрыл лицо руками и беззвучно трясётся, а вся его комиссия лежит.

ЗАМПОЛИТ (в сторону артистов): Почему не по тексту говорите, сволочи? По тексту... всех в...пи…пи…пи!

ДЕСЯТЫЙ БОЕЦ (замполиту): Как написано, так и говорим.

САНИНСТРУКТОР (развязно подмигивая): Эх, товарищ старший лейтенант Татаренко, не знаете вы, с какими талантами имеете дело.

КОМАНДИР (показывая на фляжку): Что, Остапенко, осталось там еще?

ВТОРОЙ БОЕЦ: Так точно, товарищ командир!

ПЕРВЫЙ БОЕЦ: Надо допить, а то, неровен час... силы наши подорваны, погибнем – врагам достанется.

КОМАНДИР: Наливай, товарищ красноармеец Ахметзянов!

ВЫКРИК ИЗ ЗАЛА: Мужики, на утро оставьте чуть-чуть!

ЗАМПОЛИТ (схватившись за голову): П...пи-пип, это залёт!

ДИКТОР (в микрофон): Это залёт!.. (спохватившись) Да что вы такое говорите?! Они герои! Вся мировая литература из таких примеров состоит.

Зал наполняется аплодисментами и криками: «Молодцы!», «Браво!». Артисты замирают. Знаменитая «немая сцена» с гоголевского «Ревизора» просто отдыхает. Командир берёт кружку и подзывает «краснофлотца». Обнявшись, они подходят к краю сцены, нетвёрдо держась на ногах. Командир старается громко и четко произнести речь, обращаясь к зрителям.

КОМАНДИР: Товарищи! Я поднимаю этот... тост за самое святое, что у нас есть, за то, чего каждый из нас с нетерпением ждет и когда-нибудь непременно дождется. И пусть даже мы погибнем, но… он обязательно придет, ибо он неизбежен, как разгром немецко-фашистских захватчиков под Москвой. За «малый дембель», товарищи!

Восторженный рев зрителей. Генерал-полковник уже смеётся открыто.

Первый и второй бойцы берут носилки с раненым и во главе с командиром все актёры, стараясь идти строевым шагом, уходят со сцены. Санинструктор чуть задерживается, берет у ошалевшего диктора микрофон и веселым голосом говорит: «И они пошли дальше!» Занавес. Свет. Аплодисменты в зале и дым сигарет за кулисами.

Аплодисментов было много. Даже члены комиссии кричали: «Браво!», вытирая слезы. А что артисты? Сразу после выступления все участники спектакля (естественно мужская его часть) отправились на гауптвахту. Правда, на следующее утро пришлось всех выпустить – впереди-то экзамены государственные! А это вам не хухры-мухры!

Анатолий ПОКРИШЕНЬ, военный полковник в отставке, г.Чернигов